Страхи мудреца. Книга 1 - Страница 72


К оглавлению

72

Я громко постучал по косяку, чтобы привлечь его внимание.

— Магистр Килвин! Я пытался получить материалы из хранения. Что-то случилось?

Килвин оглянулся в мою сторону.

— А, ре'лар Квоут! Минутку. Входите.

Я вошел и захлопнул за собой массивную дверь. Если у меня неприятности, пусть лучше об этом никто не услышит.

Килвин еще некоторое время поработал мехами. Только когда он достал длинную трубку, я сообразил, что он раздувал не горн, а маленькую стеклоплавильную печурку. Он проворно набрал на кончик трубки каплю расплавленного стекла и принялся выдувать большой стеклянный шар.

Минуту спустя стекло перестало светиться оранжевым.

— Поддувай! — коротко сказал Килвин, не взглянув в мою сторону, и снова опустил трубку в жерло печурки.

Я поспешно повиновался и заработал мехами. Наконец стекло снова засветилось оранжевым. Килвин сделал мне знак остановиться, вынул изделие и продолжил выдувать, вращая трубку, пока шар не сделался размером с маленькую дыньку.

Он снова опустил шар в печурку, и я заработал мехами, не дожидаясь приказа. К тому времени, как мы повторили это трижды, я был весь мокрый от пота. Теперь я пожалел, что закрыл дверь, но не решался оставить меха, пойти и открыть ее.

А Килвину жара была как будто нипочем. Стеклянный шар стал величиной с мою голову, потом с тыкву. Но когда Килвин вынул его из печурки в пятый раз, шар стек с трубки, сдулся и упал на пол.

— Кист, крайле, эн коте! — яростно выругался Килвин. Он шваркнул трубку о каменный пол. — Краэмет бреветан Аэрин!

Я с трудом сдержал смех. Я не то чтобы очень хорошо владел сиару, но, по-моему, Килвин сказал что-то насчет «дерьма Богу в бороду».

Похожий на медведя магистр постоял, глядя на испорченное стекло на полу. Потом шумно и рассерженно выдохнул через нос, снял защитные очки и обернулся ко мне.

— Три пары синхронизированных колокольчиков, латунь, — начал он без предупреждения. — Один кран с вентилем, железо. Четыре жаропровода, железо. Шесть сифонов, жесть. Двадцать два листа стекла удвоенной прочности и прочая мелочевка.

Это был список всего, что я изготовил в артной за эту четверть. Все самые простые вещи, которые можно было сделать в два счета и продать в хранение, быстро получив деньги.

Килвин смотрел на меня исподлобья.

— Что, ре'лар Квоут, вам нравится такая работа?

— Это достаточно простые проекты, магистр Килвин, — ответил я.

— Вы же теперь ре'лар! — сказал он с упреком. — И что, вас устраивает возиться с мелочовкой, делая игрушки для богатых бездельников? Это все, чего вы хотите, приходя в артную? Простая и непыльная работенка?

Я чувствовал, как капли пота собираются у меня в волосах и сползают по затылку.

— Я несколько опасаюсь начинать свои собственные проекты, — заметил я. — Вы не особенно одобрили те изменения, которые я внес в конструкцию ручной лампы.

— Что за трусливые речи? — воскликнул Килвин. — Если вас один раз одернули, что ж теперь, и из дому не выходить?

Он пристально взглянул на меня.

— Еще раз спрашиваю. Вот это все: колокольчики, отливочки… Нравится вам такая работа, ре'лар Квоут?

— Мне нравится мысль о том, что я смогу оплатить обучение в следующей четверти, магистр Килвин!

Пот струился у меня по лицу. Я попытался было утереться рукавом, но рубашка уже промокла насквозь. Я покосился на дверь кабинета.

— Ну а сама работа? — повторил Килвин. На его смуглом лбу тоже выступил пот, но в остальном, похоже, жара ему никак не досаждала.

— Хотите честно, магистр Килвин? — переспросил я, ощущая легкое головокружение.

Он, похоже, слегка оскорбился.

— Я превыше всего ценю честность, ре'лар Квоут!

— Ну так вот, если честно, то за этот год я изготовил восемь трюмных ламп. И если я сделаю еще хоть одну, я, наверное, сдохну к черту от скуки!

Килвин глухо ухнул — должно быть, это был смех — и расплылся в улыбке.

— Молодец! Наконец-то я слышу речи нормального ре'лара!

Он ткнул в меня толстым пальцем.

— У вас золотая голова и золотые руки. Я жду от вас великих свершений. А не всякого барахла. Сделайте что-нибудь оригинальное, вы на этом заработаете куда больше, чем на лампах. И уж точно больше, чем на мелочовке. Предоставьте это э'лирам, — и он пренебрежительно махнул рукой в сторону окна, которое смотрело на мастерскую.

— Я буду стараться изо всех сил, магистр Килвин, — пообещал я. Голос мой звучал как-то странно, словно издалека, с новыми для меня металлическими нотками. — Извините, можно, я дверь открою, а то тут очень душно?

Килвин хмыкнул в знак согласия, и я шагнул к двери. Но ноги у меня подгибались, и голова шла кругом. Я пошатнулся, едва не рухнул ничком на пол, однако сумел ухватиться за край стола и всего лишь упал на колени.

Когда мои разбитые колени ударились о каменный пол, боль была мучительная. Но я не вскрикнул и не застонал. По правде говоря, мне показалось, что боль пришла откуда-то со стороны.

* * *

Я очнулся, не понимая, где я и что со мной. Во рту пересохло, как опилок наелся. Глаза слипались, и мысли были такие вязкие, что я далеко не сразу узнал отчетливый антисептический запах, витающий в воздухе. Но этот запах, да еще тот факт, что я лежал нагишом под простыней, помогли мне сообразить, что я в медике.

Я повернул голову и увидел стриженые светлые волосы и темную одежду целителя. Я успокоился и откинулся на подушку.

— Привет, Мола! — прохрипел я.

Она обернулась и серьезно посмотрела на меня.

— Квоут, — произнесла она официальным тоном, — как ты себя чувствуешь?

72